Турки Месхетинцы - Родная чужбина
Этим летом исполняется 23 года с тех пор, как некогда изгнанных из Ферганской долины Узбекистана, Tурок-Mесхетинцев заселили в заброшенные сёла России для того, чтобы их как-то поднять.
Дорога на Головино
История Tурок-Mесхетинцев выделяется даже на фоне
остальных трагических историй репрессированных народов СССР. За 70 лет
некоторые из них потеряли свою родину трижды. Первый раз
их депортировали из Грузии в 1944 году. Второй раз изгнали
из Узбекистана. Им очень долго отказывали в прописке, а затем
в получении Pоссийского гражданства на территории Краснодарского края,
и с 2004 года, по разным оценкам, несколько тысяч Tурок-Mесхетинцев
были вынуждены эмигрировать в США. В Тульской области проживают
относительно благополучные представители этого народа: они пережили
всего два переезда. Более 20 лет назад они с баулами, узлами, чемоданами
и детьми на руках заселили заброшенные дома в деревне Головино
Дубенского района. И, поскольку в занятой ими деревне уже никто не жил,
сами дали название главной улице — Турецкая.
Дорогу на Головино найти довольно просто. Сначала до райцентра Дубна,
потом направо, а затем уже каждый встречный готов показать, где живут Tурки-Mесхетинцы. И добавит еще— «сыр они вкусный делают». Головино — маленькая
опрятная деревенька на склоне холма. У его подножия — мелкая речушка,
за ней белеют несколько дачных домиков. Место красивое, но для
инвесторов и дачников непривлекательное: земли неплодородные, дорога
почти отсутствует, из коммуникаций только электричество и работающая
с большими перебоями телефонная связь. До ближайшего магазина, школы,
почты, фельдшерского пункта — с десяток километров.
Нас встречает Мустафа Мамедов, местный житель и депутат Протасовского
муниципального образования. Мы проходим довольно короткую, в несколько
домов, Турецкую улицу. Возле крайнего дома, у качелей, играют детишки.
На солнышке пожилые мужчины в фесках с величавой задумчивостью играют
в нарды. Женщины в длинных юбках и шелковых платках, закрывающих волосы,
с массивными золотыми украшениями на шеях, развешивают для просушки
вымытые пестрые ковры и раскладывают на заборы яркие подушки. В общем,
деревня выглядит довольно экзотично. Это ощущение усиливается, когда
входишь в дом — словно переносишься в Среднюю Азию.
«Было страшно»
Большую часть главной комнаты занимает настил, покрытый ковром
и заваленный подушками. Такие настилы есть в каждом доме — на них
встречают гостей, собираются семьей.
В этом доме живет с семьей старейшая жительница деревни — Мурват Мамедова. Ей 74 года, она не говорит по-русски.
Переводчицей вызывается внучка Мурват, Малика, молодая и очень красивая
женщина с глазами Моники Белуччи. Мурват — единственная в общине
из тех, кто помнит, хоть и смутно, депортацию из Грузии: ей тогда было
пять лет. Говорит: «Было страшно…». Девочке повезло — она осталась жива.
Хотя, согласно документам, во время переселения погибло 15 тысяч
человек, а за первые шесть месяцев в ссылке — 37 тысяч, включая 17 тысяч
детей. Депортированные Tурки-Mесхетинцы были разбросаны по поселкам и областям Казахстана и Киргизии. Значительная часть осела в Узбекистане.
Мурват не помнит Грузию. Родиной для нее стал Узбекистан — колхоз
им. Ленина в Сырдарьинской области. Женщина перебирает старые
фотографии. На одной из них — молодая Мурват, комсомолка с загорелым
лицом и в белом платке на сборе хлопка. Почти все турки тогда работали
в колхозах. «Сорок пять лет прожили, — вздыхает бабушка. — Все там
осталось…»
— Мы жили там очень дружно, — вступает в беседу Мустафа. — В нашем
колхозе работали узбеки, таджики, русские… Мы даже порой не знали, кто
какой национальности. Вместе учились в школах, вместе гуляли на свадьбах
и проводах в армию. А если горе, похороны — тоже были все вместе…
На вопрос, так что же стало причиной национального конфликта, Мустафа
задумывается: «Не знаю… Может, расследование хищений в Узбекистане?
Тогда много воровства вскрылось в среде руководства УзССР. Наверное,
чтобы народ отвлечь от скандала, и спровоцировали резню. А сейчас узбеки
к нам едут. Работают тут у одного дубенского фермера… И зачем все это
нужно было?».
В июне 1989 года в Фергане начались погромы, несколько десятков человек было убито. Поджигались дома турок-месхетинцев,
их избивали на улицах. Семья Мустафы жила далеко от эпицентра событий,
но и в его районе за считанные недели настроение местного населения
накалилось до опасного градуса. Мустафа, его родственники и друзья
решили уехать.
— Почему сюда? — улыбается Мустафа. — А у нас тут один знакомый в армии
служил недалеко. Женился. И нам сказал, что здесь есть брошенные дома.
Мы и переехали. От райкома дали машину, мы ездили по окрестностям,
и нашли вот эту деревню.
Помолиться негде
Уже на улице Мустафа поясняет:
— Мы хорошо тут живем. Все наши — и мужчины, и женщины — работают, кто
в Дубне, кто в Москве. У нас есть и врачи, и учителя. Дети ходят
в школу, все хорошо говорят по-русски. Парни все служат
в армии, молодежь старается получить высшее образование. Компьютеры
в некоторых домах есть. Нам бы газ сюда — тогда бы молодежь не уезжала
в город. Губернатор обещал помочь с газом… Мечта, конечно, у нас есть:
мечеть бы нам. Мы с другими мусульманами обсуждаем этот вопрос. Ведь
в Тульской области нет мечети — помолиться негде…
На улице Турецкой густо пахнет ромашкой и полынью. Мужчины разгружают
«жигуленок» с досками, чтобы нарастить борта на тракторном прицепе —
сенокос в разгаре. С удивительной ловкостью молодая женщина, держа
на одной руке маленького ребенка, другой выгоняет корову из стойла. Это
Альфия с дочерью, самой младшей жительницей деревни, 6-месячной
Альбиной. Сейчас Аля не работает — ухаживает за дочками и управляется
по дому: доит коров, чистит ковры, работает в огороде, печет лепешки,
варит в казанах на улице варенье и компот. А еще — те самые знаменитые
сыры.
Конечно, сырами нас угостили и дали с собой в дорогу. Особенно понравился волокнистый, белый-белый
и довольно соленый — в самый раз с местными пресными лепешками. Жена
Мустафы, Мария, подробно рассказывает, как его делать. Технология
сложная, и я понимаю лишь одно — в этом сыре только молоко и немного
соли. И еще то, что такой сыр можно делать всего один месяц в году —
в июне, когда коровы выходят на свежую траву. Потом не получится. Зато
он долго хранится — целый год.
Выходим за огороды. За забором, кроме привычной русскому человеку
картошки и капусты, растут незнакомые пряные травы, вьется по шпалерам
виноград. Вдалеке виднеются деревенские стада. Конечно, эта деревня,
не похожа на давно забытую Месхетию или еще памятный Узбекистан.
Но чувствуется — эта земля любима, и здесь живут счастливые люди. И если
старая Мурват, возможно, никогда не сможет назвать Головино своей
родиной, то когда-нибудь маленькая Альбина сделает это легко и естественно.
©
NNA-TV
|
